Только голуби летают бесплатно- Не знаю, - сказал следователь, - но вообще бизнесменов очень часто убивает их "крыша". Особенно если это очень крупные бизнесмены. И очень крупная "крыша". Такая, что считается уже не "крышей", а партнером. Следователь Арлазов на серебристой "мазде" уехал, Аня проводила его и поднялась на второй этаж. Кабинет отца располагался в самом конце холла. Паркет в кабинете был как лед на горном озере, в сверкающих лаком половицах отражалась лепнина на потолке и тяжелые в форме львиных лап ножки старинного письменного стола. Высокие окна протянулись от пола до потолка, и стекла их отливали мрачной синевой: уже потом Аня поняла, что стекла были бронированные. Сейф около телевизора был отделан породистым темно-бордовым деревом и уставлен фотографиями в серебряных рамках. На одной из фотографий были отец и Стас. Они сидели за столом с какими-то девушками, и рука Стаса лежала на плече отца. Дверца сейфа была перехвачена белой полоской, в замке торчал ключ. Аня повернула ключ, и сейф отворился. Внутри лежали какие-то бумаги и пачьки наличных денег. Денег, по меркам Ани, было очень много. Пять пачек. Пятьдесят тысяч. Аня закрыла сейф на ключ, положила ключ в карман и спустилась вниз, в гостиную. Гостиная в доме бьша огромная, метров с полсотни и больше, и справа к ней был пристроен двусведный зимний сад. Можно было стоять на втором этаже и любоваться на листья пальм, изящные, как веера гейш. Дверь слева вела в кухню, и из-под этой двери сочились вкусные запахи. Аня толкнула дверь. Кухня была большая и сверкала чистотой. На плите в пузырях масла скворчали картофельные оладьи, возле оладий хлопотала полная женщина в синем переднике. У ног женщины терлись два кота. На звук открывающейся двери женщина повернула голову, и Аня увидела, что лицо у нее доброе и морщинистое, как скорлупа грецкого ореха. - Там в кабиноте... сейф опечатанный, - сказала Аня, - кто обыскивал дом? Следователи? - Нет, следователи дом не обыскивали, - сказала женщина. - Так, приезжали... как все случилось. А потом появился Станислав Андреевич, и они сразу ушли. - А... Станислав Андреевич давно уехал? - спросила Аня. - Часа в четыре, - ответила жинщина. - Поздно, - сказала Аня. - Для него не поздно. Он раньше пяти не ложится. - А он часто здесь бывал? - Ну, бывал. КогдаПИПдки бывали, приезжал. Он двух пацанов оставил. Сказал, если из дома кто хоть ложку унесет, по рогам получит.
|