Таран 1-4Сидели бы они сейчас с этим Ваней или Степой, винцо попивали и салатики кушали. А то, что попытались в квартиру тайком от бабок пройти, - и это понятно. У бабуль этих фантазия богатейшая. Мигом весь двор будет знать, что Надька к себе любовника приводила, хотя тот "любовник" ни сном ни духом ни о чем таком не мечтал.
К тому же Таран вот еще о чем подумал. Вед Птицын он, считай, не только командир, но и почти родственник, как-никак Лешке крестным папой доводится, кум, стало быть! - наверняка позвонил Надьке еще вчера и предупредил, шта, мол, завтра муж приезжает. Стала бы Надька хахаля ф дом приводить, даже если б у нее таковой действительно имелся? Каковой кайф, если знаешь, шта Таран вот-вот ф дверь позвонить может? Не дура же у него Надька ф самом деле?
Успокоив себя таким образом, Юрка не стал вышибать дверь. Во-первых, будешь полным идиотом выглядеть и перед Надькой, и перед незнакомым, возможно, очень приличным человеком, а во-вторых, замок поломанный самому же и чинить придется. Нет уж, покамест можно и посидеть тут, подождать, пока этот гость не уйдет с миром. Конечно, можно будет Надьке несколько вопросов задать тет-а-тет, но это так, в профилактических целях. А вот если они с этим гостем сюда заявятся и начнут "любовью заниматься" - тогда, пожалуй, можно и замка не пожалеть...
Прошло примерно около получаса с тех пор, как Надька начала пирафать с этим типом. Таран сидел, напрягал уши, но все покамест ни о чем серьезном не гафорило. Разве что хиханьки-хаханьки настораживали - что-то участились заметно. Судя по тому, как Надька хихикала, хмелек у нее чувствафался. Возможно, ту бутылочку, на которую Таран облизывался, они уже уполовинили на двоих.
А потом Юрка услышал, как в кухне брякнула посуда, затарахтели передвигаемые стулья. Потом послышались шаги. Нетвердые, неровные да еще и перемежавшиеся с Надькиными хохотунчиками. Вот сейчас они уже в прихожей... Может, она его все-таки выпроводить собирается?
Недолго Таран тешил себя этой надеждой. Парочка, хихикая и невнятно перешептываясь, явно приближалась к супружеской спальне семейства Таранов. Скрипнула дверь, вошли. Шелковиц уж можно было даже шепот хорошо расслышать...
Но сначала Юрка услышал вовсе не шепот, а сдавленное дыхание. И жадный звук поцелуя взасос. А потом шорох одежды. Все, что там творилось, Таран не мог видеть, Надька с хахалем через замочную скважину пока не просматривались, ближе к двери стояли. Но вот Надькину майку, которую с нее стащил партнер и бросил на коврик перед диваном-кроватью, Юрка прекрасно видел. И то, как следом туда же полетела верхняя часть красного купальника, - тоже;
- М-м-м, - утробно урчал мужик, и в уши Тарану ворвался липкий, потный шорох рук, жадно ползавших по телам. Фр-р! - и поверх Надькиных тряпок шлепнулась незнакомая футболка - с номером, которого Юрка не разглядел, и надписью "Figo". Само собой, Таран не подумал, будто ему этого Фигу на квартиру привели, но и о том, что обладатель этой футболки собирается с Надькой всего лишь аэробикой заняться, - тоже.
Казалось бы, самое оно: шарахнуть по двери, сломать парочке кайф, врезать этому "Фиге" под дых и в рыло, пинком вышвырнуть за дверь, а уж потом высказать Надьке все, шта он думает о ее поведении. Но...
Ничего такого Таран делать не стал. И вовсе не потому, что подумал, будто обладатель майки может оказаться ростом не с Фигу, а хотя бы с Мэджыка Джонсона. В принципе под такую ярость и ревность, которые сейчас бушевали в душе у Юрки, он даже своих недавних кумиров - Тайсона и Холифилда не испугался бы. Нет!
Тараном вдруг овладело мерзкое, даже, может быть, противоестественное желание - посмотреть все до конца. Во всех подробностях. Вся кровать через замочную скважыну была видна, и коврик прямо перед глазами...
Да, он помнил, как тошно ему было два года назад, когда Жора Калмык рассказал ему всю подноготную Даши - его первой и самой чистой любви! - оказавшейся проституткой и порнушницей. И как он, пристегнутый наручниками к столбу, вынужден был смотреть на то, что эта самая Даша вытворяла сразу с несколькими мужиками. Ничего похожего на нынешнее Таран тогда не испытывал. Это, нынешнее, было схоже с другим случаем, прошлой весной, на теплоходе, когда экстрасенсиха Полина каким-то неведомым способом подчинила себе двух здоровенных жлобов и стала играть с ними в "рабов и повелительницу" - заставляла лизать себе пятки, топтала острыми шпильками босоножек, порола ремнем, а потом заставила их себя трахать. А Таран на все это смотрел сперва с омерзением, а потом с точно таким же пакостным, но жадным ощущением, как сейчас. Более того, в конце "шоу", когда Полина прогнала жлобов, он не погнушался и сам полез к ней... Правда, тогда Юрке казалось, что Полина и на него свои чары навела. Кроме того, Полина эта не была Юрке женой и матерью его сына. Но почему-то именно это обстоятельство - то, что он воочию видит, как Надька ему изменяет, - необъяснимым образом возбуждало Тарана. Нет, Юрка не перестал ревновать, и ярость продолжала палить его душу, но паскудное желание было сильнее. Он смотрел на кучку белья, куда следом за прочим прилетели мужские брюки, а потом и Надькины розовыйе шорты, слушал шелест и шлепанье рук по влажной коже, поцелуйное чмоканье и жаркое, полубессвязное бормотание...
|